Художник Кудрявцев Иван

Например Бодхисаттва Авалокитешвара в форме Шадакшари держит в руках чинтамани (санскр. Драгоценность исполняющая желания), а в двух других лотос и четки, это говорит о том, что тот кто начитывает его мантру Ом мани падме хум – достигнет самадхи (просветления). Однако существует и Авалокитешвара эманация Махакаруники (Одинадцатиликий Великий Сострадающий) – это напоминание, что Бодхисаттва видит и сострадает всем существам, во всех направлениях, для чего ему служат 11 голов и 1000 рук.

Со времен “Читралакшаны” в индийском искусстве (и затем это переходит в искусство буддийское) формируется принцип описания социальных, а следовательно, духовных типов людей в единстве внешности и манеры поведения, а также даются предписания, по какому типу следует изображать героев, начиная с царя и кончая шудрой. В тибетском искусстве эта структура накладывается на иерархию пантеона.

Единицей измерения иконометрии является ангула – величина, равная ширине средней фаланги среднего пальца; 12,5 ангула (в Калачакра-тантре) или 12 ангула (в Самвара-тантре) составляют основной модуль, или ладонь. Рост божества определяется тем или иным количеством ладоней в соответствии с рангом, а именно:

будды, а также идамы (кроме гневных) – 10 ладоней с модулем в 12,5 ангула;

бодхисаттвы и высшие богини – 10 ладоней с модулем в 12 ангула;

тары и дакини – 9 ладоней с модулем в 12 ангула;

гневные идамы и бодхисаттвы, а также Лхамо и другие дхармапалы – 8 ладоней с модулем в 12 ангула;

архаты – то же;

Яма и другие дхармапалы, духи – 6 ладоней с модулем в 12 ангула.

Легко видеть, что эта система обладает одновременно четкостью и подвижностью. Тип изображения каждого конкретного божества зависит от того, на какой именно иконографический трактат опирается художник. Однако общий принцип взаимосвязи пропорций и рангов остается неизменным:

высшие ранги пантеона наделены высоким ростом, стройным и легким телосложением. бодхисаттвы сложены так же, как и будды, но они ниже ростом;

богини и ряд божеств, заимствованных из индуистского пантеона (Брахма, Индра и др.), также наделены красивым и стройным телосложением, но они не имеют ушниши (у богинь на макушке – узел волос);

система “восьми ладоней”, предназначенная для “героического” типа, рисует богатырское телосложение, коренастую фигуру с тяжелым торсом, большим животом, короткими и толстыми конечностями, короткой и толстой шеей, большой головой, квадратным или круглым лицом, круглыми глазами навыкате, мясистым носом и широко разинутым ртом с хищно удлиненными острыми клыками. По этой схеме изображаются гневные воинственные божества;

дхармапалы низшего ранга, духи, божества-посыльные изображаются в системе шести и пяти ладоней, их ноги еще больше укорочены, живот висит уже до колен, то есть мы имеем дело с гротескным утрированием предыдущего типа.

Эта система соответствий ясно отражает одну из основных черт человеческого мышления в целом – противопоставления спокойной духовности и гневной ярости как высокого и низкого. В данном случае – в буквальном смысле слова. При этом следует помнить, что чудовищность облика гневных божеств воспринимается буддистами не как средство устрашения грешных людей. Религиозное искусство вообще никогда не снисходит до создания иконографии чудовищ – поскольку любая икона, идол, ритуальная маска является средством вызова сверхъестественного существа, и, разумеется, вызывать злых духов равносильно самоубийству. Поэтому, как бы ни был страшен облик божества (это касается отнюдь не только тибетского искусства), изображенное божество является благим – иначе бы его не стали призывать. Гневные божества тибетского буддизма устрашают не людей, а те злые силы, которые препятствуют человечеству идти по пути к Просветлению.