Художник Кудрявцев Иван

Вид Темзы и деревни Харли на дальнем берегу, сфотографированный с Харлийского брода.
Фотограф Генри Тонт

Живописный вид со старым деревом на берегах Темзы у Харли.
Фотограф Генри Тонт, 1880

Ивы по берегам Темзы у Харли.
Фотограф Генри Тонт, 1880

Северная сторона Леди-Плейс.
Фотограф Генри Тонт, 1880

Леди-Плейс. Хорошо видны два больших окна 14-го века. Эти окна очень красноречиво свидетельствуют о том, что окрестные жители использовали кирпичи с этого строения для собственных нужд, и к моменту постройки крыши в представленном на фотографии виде стены были разобраны до уровня замкового камня.
Фотограф Генри Тонт, 1880

Старая деревянная плотина в Харли.
Фотограф Генри Тонт, 1880

Та же плотина в Харли. Воротковый механизм предназначался, вероятно, для контроля за течением воды через плотину или для подъема корзин для ловли угря, прикрепленных к конструкции.
Фотограф Генри Тонт, 1880

Холл-Плейс, дом 17-го века в Харли, снятый с противоположного берега Темзы. Видна аллея, видущая к рустированной камнем арке неподалеку от здания.
Фотограф Генри Тонт

Вид на Харлифорд-Хауз из-за реки.
Фотограф Генри Тонт, 1870

Харлифорд-Хауз, снятый с юго-западной стороны.
Фотограф Генри Тонт, 1875

Харлифорд-Хауз. Справа видна Темза и фвлагшток на газоне.
Фотограф Генри Тонт, 1875

Вид на Темзу у Харлифорда с корзинами для ловли угря на дальнем плане.
Фотограф Генри Тонт

Корзины для ловли угрей у Харлифорда.
 Фотограф Генри Тонт, 1880

За шлюзом слева находилась деревня Харли с парком Леди-Плейс, тюдоровской усадьбой, простроенной на месте Харлийского приоратства, бенедиктинского дома, основанного в 1087 г., а в заводи на беркширской стороне - Харлифорд-Хауз, большой дом в палладианском стиле, построенный в 1755 году сэром Робертом Тейлором для сэра Уилльяма лейтона.

Дадим слово Джорджу Лесли: "На бакингемской стороне Харлифорд-Хауз сам по себе достаточно уродлив, хотя никакой другой дом на реке не имеет более очаровательного местоположения; здесь имеются пушечные ядра и укрепления (не знаю, против кого предназначенные), аккуратно содержащиеся причалы, обычные предостерегающие таблички и несколько прекрасных заводей, в одной из которых находится чудесный лодочный сарай, с ручьем, проходящим через него, рядом с которым красивый платан нависает над водой, под каковым деревом очень любил возлежать в своей лодке последний император французов, когда посещал здешние места в былые дни."

В 1871 году сэр У. Клейтон добивался разрешения положить поперек канала бревно у Харлифорд-Хауза, но ему было отказано.

"Некоторые места часто связываются с определенными временами года, и по моему мнению в Харли это всегда лето, - вспоминал Дж. Э. Миттон в 1906 году. - Запах свежескошенного сена на длинном острове между шлюзовым каналом и частью главного русла, слабый, тонкий аромат шиповника, и все другие ароматы, которыми насыщен летний воздух, кажется, задерживаются навсегда в этом укромном месте.Протока, идущая с другой стороны этого острова к плотине очень соблазнительна. Измученные жаждой растения склоняют свои прелестные головы, чтобы напиться воды, которая бежит, вертясь, от плотины подобно матовому стеклу, и деревья всех видов - ясени, вязы, конские каштана и вездесущие ивы и тополя - склонившиеся над водой изогнутыми коленцами, давая сладостную тень и восхитительную прохладу.

Плотина длинная, разбитая островами на три части. Другой длинный остров параллелен первому. Действительно, Харли - замысловатое место, и такое, что всегда ново."

"В Харли находится вообще очень много художников, - сообщал своим читателям Лесли, - и два или три плавучих дома всегда можно видеть пришвартованными у шлюзового дома. Леди-Плейс и Харлийская мельница, с ее прекрасным старым флюгером, предоставляют художнику большое разнообразие сюжетов. Несколько занимательных старых рыбных садков в парке Леди-Плейс, знаменитая стена со старым плющом на ней, голубятня, сараи и ворота - все свидетельствуют о великолепии и красоте дома, который исчез. Не менее живописными достопримечательностями здесь являются деревянные мостики, где бечевник переходит на другую сторону; они могут еще долго просуществовать, поскольку десять к одному, что если их когда-либо восстановят, они будут из железа. Эллинг сразу выше них, который принадлежит сэру Гильберту Исту, не уродлив, и со временем он будет выглядеть значительно лучше, поскольку в основном только лак портит его теперь."

Считается, что именно здесь Крот и Крыса из книги Кеннета Грехама "Ветер в ивах" искали ночью исчезнувшего бобренка.

Нижний пешеходный бревенчатый мостик через обходной канал Харлийского шлюза назывался почему-то Дурацким мостом. Он был построен в 1834 году (до этого здесь, вероятно, был разводной мост). В начале ХХ Дж. Э. Миттон писал: "Чтобы добраться до шлюза, проходят под высоким деревянным пешеходным мостиком, "парой" тому, что дальше. На шлюзовом острове находится большой краснокирпичный дом мельницы, рядом с которым стоят одно или два вечнозеленых растения; в то время как на яблоне в саду смотрителя шлюза прекрасный урожай омелы, которым он справедливо горд."

Обходной канал Харлийского шлюза впадал в Темзу с левой стороны. По правую руку в Низвергающейся бухте находился так называемый Новый шлюз, длинная плотина, с которой вода низвергалась в Темзу. За бухтой возвышались Данесфилдский и Харлифордский леса, одевавшие меловой утес у края воды.

"Дно для плавания на плоскодонке выше шлюза до Медменема очень плохое, особенно в первой части плеса, где оно мягкое и илистое:" - так писал Джордж Лесли об этом месте. Но Лесли был поклонником плоскодонок, весьма своеобразного и очень характерного для Темзы плавсредства, приводившегося в движение шестом,  для обычных гребных лодок этой проблемы не существовало. Справочник Диккенса рекомендовал держать курс на остров в дальнем конец плеса - маршрут не для плоскодонок, - и обходить его справа, так как правая протока была значительно короче.

Кроме того, справа на берегу лежала деревушка Медменем с 400 жителями, главной достопримечательностью которой было видное с реки Медменемское аббатство. Аббатство было основано как цистерианский монастырь в XIII веке и покинуто в 1536 году, а в 1569 году превращено в жилой дом. В XVIII веке он был частично перестроен в готическом стиле, но наиболее кардинальные изменения внес в  1898 году У. Х. Романи-Уолкер, построивший белую меловую аркаду и т.д.. В этом аббатстве в XVIII в. проводил свои встречи Медменемский клуба Дашвуда, более известный как "Клуб адского огня". В Медменеме имелась  гостиница "Перевоз", место удобное и известное среди тех, кто любил проводить отдых на воде. На противоположном берегу среди деревьев на вершине холма располагалась усадьба Роуз-Хилл, а на холме к северо-западу от Медменема - Данесфилд, усадьба семейства Скотт-Муррей. Оба берега в Медменеме соединял перевоз.

"Что касается Медменемского аббатства, можно высадится у него и осмотреть всего за несколько минут, а "Путеводитель по Беркширу, Бакингемширу и Оксфордширу"  Марри дает всю необходимую информацию, - сообщал Лесли. - Новая гостиница является прекрасным пристанищем, так как находится на полпути между Марло и Хенли, и если вы выходите на берег, обязательно посетите церковь и небольшой утиный пруд; существует также очень любопытный старый брошенный дом вверх по холму, который, говорят, посещали Карл II и Нелл Гуинн."

Как свидетельствует Книга Судного дня, на месте упомянутого Джорджем Лесли сельского дома, расположившегося справа на вершине высокого лесистого холма, ферма находилась еще с норманнских времен. Однако пора дать слово самому Джерому:

"От Медменема до прелестного Хамблденского шлюза река полна тихой прелести, но за Гринлендсом - мало интересной резиденцией владельца киоска, где я обычно покупаю газеты, тихого скромного пожилого джентльмена, которого часто можно встретить в летние месяцы в этих местах легко и энергично гребущим веслами или добродушно болтающим с каким-нибудь старым смотрителем шлюза, через который он проходит - и до конца Хенли она довольно пустынна и скучна."

Еще полмили вверх по реке, и открывался замечательный вид на тополя и лесистые холмы выше Хамблдена. Слева торчал красный кирпичный дом - Калем-Корт, построенный для Роберта Мичелла между 1770 и 1771 годом, а посреди реки течение омывало Сорочий остров, который следовало обходить по протоке справа.

"От Медменема река довольно уныла, пока вы не достигаете Сорочьего острова; течение не очень сильное, и плавание на плоскодонке может быть проделано с легкостью по всему пути вверх вдоль берега с бечевником, - писал Лесли. - Я часто видел цапель вдоль этого плеса, стоявших высунув свои серые головы из высокой травы, для всего мира похожих на старые большие зонты, воткнутые в землю. Изящно изогнутая цапля, которую пейзажисты так любят вводить в углах своих картин, насколько мое знание этих птиц позволяет судить, является совершенно обычной выдумкой:

:Сорочий остров примерно того же размера, что и остров Робинзона Крузо, по крайней мере так говорит мне моя маленькая девочка, хотя, поскольку я никогда не был в последнем месте, я не могу сказать это наверняка; во всяком случае он вовсе не один остров, но как обычно разделен небольшими протоками на два или три. Протока через корзины для ловли угрей чрезвычайно прелестна; здесь стоит лодочный сарай, принадлежащий Калем-Корту, с симпатичным маленьким домом и примыкающим садом." В 1887 году от владельца ловушек для угрей потребовали убрать их, и через два года они были выставлены на продажу за 500 фунтов. Комитет по пользованию речными ресурсами мог предложить только 300, и сделка не состоялась. В 1920 году Фред Такер сообщал: "Несколько огромных корзин для угрей все еще возведены, хотя несколько обветшалые, позади оконечности этого острова: предмет большого количества порицаний в сравнительно недавние годы."

На следующей излучине реки оба берега соединял перевоз, а слева, в Астоне, путешественников ждал  постоялый двор "Цветочный горшок", известный любовью к нему со стороны художников.

"Мы останавливаемся в совершенно новом, очень уродливом, но удобном кирпичном "Цветочном горшке", владелец которого многое мог бы рассказать об искусстве и Королевской академии, - вспоминали в 1891 году Джозеф и Элизабет Пеннелл. - Ибо королевские академики часто завтракают с ним, а картины Королевской академии были написаны непосредственно в тени его дома, насколько это возможно, ибо вся окрестная местность была столь же симпатична, сколь уродлив был постоялый двор. Вязы, самые прекрасные на всем пространстве Англии, смыкаются над головой на узких тропинках, окаймляя поля с "огненными маками", и загораживают старомодные сады, полные скучных подсолнечников, собирающихся следовать за движением солнца, которое не будет им светить. Здесь и там через вязы мы мельком видели реку." Джордж Лесли тоже упоминал это место:

"У гужевого перевоза, где бечевник переходит на другую сторону, небольшая травянистая тропинка ведет вниз к реке от Астона и Ременемского холма. Обычно это место называли "Дамской вересковой пустошью ", почему, я не знаю; оно имело симпатичную аллею из великолепных ясеней по всей длине. Несколько ясеней все еще там, но ничего похожего на то, чем они были в прежние дни."

Еще через полмили за Астоном лодки подходили к Хамблденскому шлюзу, когда-то пользовавшемуся скверной репутацией. В 1873 году он был перестроен в кирпиче и стал одним из лучших на Темзе. Зато кирпичный дом смотрителя оставался прежний - в 1888 году ему исполнилось 111 лет.

"Шлюзы - не очень старые заведения на этой реке, и старики у реки все еще говорят о них как о запрудах, в отличие от старых каналов, по которым прежде баржи тянули посредством лебедок, - писал Джордж Лесли. - В Хамблдене, позади шлюзового дома, находятся остатки старой лебедки, использовавшейся здесь прежде; мне говорили, что владелец поместья регулярно обращается за "наймом лебедки" у смотрителя шлюза, чтобы поддерживать старое требование к Темзенскому комитету, хотя деньги никогда не платятся."

Я уже упоминал, что проход через шлюзы был платным: для четырехвесельного скифа Джея, Джорджа и Гарриса он стоил 6 пенсов, для плоскодонок и двухвесельных лодок - 3 пенса, для плавучих домов-понтонов от 1 шилл. 6 пенсов до 2 шилл. 6 пенсов. В каждом шлюзе ответственному за судно выдавался розовый шлюзовой билет, действительный для прогулочных лодок для прохода туда и обратно в течении одного дня. "Пока спускалась вода, - описывали свой проход по Хамблденскому шлюзу Джозеф и Элизабет Робинз Пеннелл в "Реке удовольствия" (1891), - подошел смотритель шлюза и вручил нам любопытное литературное произведение, Темзенский шлюзовой билет. Он пропускал вас "через, вдоль или по шлюзу или плотине" за три пенса. То есть, я подозреваю, вы можете пройти шлюз христианским способом, утонуть под плотиной, толкать и тянуть лодку через роликовый слип, если он имеется, или волочь вашу лодку вокруг по берегу; но какими бы вы не вышли, мертвыми или живыми, за любую из этих привилегий Темзенский комитет по управлению речными ресурсами свои три пенса получит."

"За Хамблденским шлюзом, в водах, ведущих к мельнице, можно видеть лодочный сарай мистера Шуоба и небольшую флотилию парусных куттеров, - писал Лесли. - Примыкающий дом лодочника был прежде маленьким постоялым двором, и много коктейля из обычного пива с имбирным принял я в этой небольшой беседке; когда это место было закрыто несколько лет назад, среди местного населения возникло большое негодование, и отравление обширного количества фазанов в заповедниках, принадлежащих Гринлендсу, как предполагалось многими, было актом мести каких-то огорченных компаний."

Гринлендс, о котором упоминал Лесли, был построен в 1810 году для Томаса Дарби-Ковентри на берегу справа в полумиле выше Хамблденского шлюза. К 1888 году он принадлежал Уильяму Генри Смиту, тому самому старому джентльмену, что владел любимым газетным киоском Джерома. В действительности Смит владел не одним киоском, а целой сетью книжных, канцелярских и газетных киосков, в том числе на всех вокзалах британской столицы. В 1846 году его отец У. Г. Смит сделал его партнером в семейном телеграфном агентстве на Стрэнде. Молодой Смит сумел получить у основных железнодорожных компаний разрешений возвести книжные киоски на вокзалах и станций. Он избавился от дешевых вульгарных материалов, за которые стали известны железные дороги, заставив "Панч" дать ему прозвище "Старая Нравственность". Это укрепило его репутацию и вскоре он имел уже эксклюзивные права на всех главных вокзалах продавать газеты и журналы, которые теперь быстро распространялись с отменой налога на почтовые марки. В 1868 году он был избран в парламент от Вестминстера и стал верным торийским "заднескамеечником" и агентом. В 1877 он присоединился к кабинету в качестве первого лорда Адмиралтейства и стал любимой мишенью карикатуристов и юмористов как первый морской министр, ни разу в жизни не выходивший в море.

"[Гринлендс] - известная резиденция достопочтенного У. Г. Смита, и был им значительно увеличен, - писал Джордж Лесли. - Он представляет собой, полагаю, удобный дом, но контраст с темными кедровыми деревьями вокруг придает ему довольно мрачный вид. Рядом находятся несколько красивых внутренних прудов, на которых зимою весьма приличный каток; эти пруды, канавы и равнинные луга являются любимым местом цапель и  чибисов."