Главная » 2008 Февраль 9 » Портрет Императора Павла Первого из собрания С.С.Боткина
21:57 Портрет Императора Павла Первого из собрания С.С.Боткина | |
Портрет Императора Павла Первого из собрания С.С.Боткина
Авторы: александр савинов Историю портрета Императора Павла Первого, о котором идет рассказ, можно, на наш взгляд, назвать драматичной. Являясь одним из самых ярких произведений миниатюрной живописи 1800 годов – периода наивысшего расцвета этого вида искусства в России, портрет был хорошо известен до революции, но затем на многие десятилетия исчез из поля зрения, хранясь в частных собраниях.
Несколько лет тому назад на одном из Московских антикварных салонов мною был приобретен небольшой портрет императора Павла Петровича. Портрет выполнен гуашью на довольно толстой прямоугольной пластине из слоновой кости размером 16,2 х12,6 см. Таким образом перед нами классическая миниатюра, но необычного размера.
Император изображен в полный рост, стоящим на ступенях престола ,покрытых пестрым ковром. На нем мундир Преображенского полка, короткий алый далматик с белым мальтийским крестом, поверх которого надета мантия Великого Магистра Ордена Иоанна Иерусалимского из черного бархата на горностаевом подбое. Голова императора увенчана Мальтийской Короной. Поверх мантии надета Большая Императорская цепь ордена Андрея Первозванного с бриллиантовым знаком ордена на ней, а под мантией поверх далматика – плечевая лента ордена из голубого муара. На шее Павла – знак ордена Святой Анны, ниже на золотой цепи – магистерский крест Св. Иоанна Иерусалимского из белой эмали. Позади фигуры императора изображено золоченое резное тронное кресло со спинкой, обитое алой тканью. На спинке тронного кресла помещен Российский герб с Мальтийским крестом. Рядом, на специальном постаменте, на пунцовой подушке с золотым позументом, расположены Большая Императорская корона, скипетр и держава. Позади фигуры Императора на другом постаменте – Мальтийские регалии: печать Великого магистра и Кинжал веры. В правой руке, облаченной в белую перчатку, император держит шпагу, простирая ее над российскими императорскими регалиями. Фоном для изображенной модели служит часть классической колоннады со спускающимися алыми драпировками с золотыми кистями и бахромой. Между колоннами на фоне тревожного облачного неба видны мачты и реи корабля. На базе колонны можно рассмотреть буквы: «Боров…». На наш взгляд, композиция портрета восходит к парадному портрету императрицы Екатерины Великой работы Ж.-Б. Лампи Старшего (1783). Изображение императора в деталях соответствует описанию графа Рибопьера: «Cам Государь, поверх носимого им постоянно Преображенского мундира, надевал далматик из пунцового бархата, шитый жемчугом, а поверх широкое одеяние из черного бархата; с правого плеча спускался широкий шелковый позумент, называемый «страстями», потому что на нем разными шелками изображено было страдание Спасителя. Слагая Императорскую корону , он надевал в этих случаях венец гроссмейстера и выступал рассчитанным и в то же время отрывистым шагом. Тончи изобразил его в этом одеянии» (1).
При первом же взгляде на миниатюру стало очевидно, что мы встретились с неординарным памятником русской истории и культуры. Но если живописное мастерство, изысканная техника миниатюрной живописи, свобода автора в выборе приемов письма отвергали любые сомнения в подлинности миниатюры , то вопросы авторства, датировки и происхождения возникали со всей остротой. Ни на один из них человек, продавший миниатюру ответов не дал.
В начале поиска я обратился к иконографии императора Павла в качестве Великого Магистра Мальтийского Ордена. В литературе упомянуто несколько таких портретов разных авторов (2).
Оригинальная композиция принадлежит кисти уже упомянутого Сальватора Тончи – это камерный портрет в Павловском дворце-музее (3). По старым описям он считался работой С.С. Щукина. Портрет является эскизом или, как говорили, «прожектом» для написания монументального полотна (ныне находящегося в Государственном историко-художественном дворцово-парковом музее-заповеднике «Гатчина») и должен быть представлен на Высочайшую апробацию. В собрании Государственного Русского музея находится еще один портрет императора Павла I в мальтийском облачении кисти того же Сальватора Тончи. Следующим портретом «мальтийской серии» условно можно считать эскиз В.Л. Боровиковского в Государственной Третьяковской галерее (4) и написанный на его основе большой парадный портрет императора, находящийся в собрании Государственного Русского музея (5). На этих портретах изображены мальтийские регалии, но император увенчан Большой императорской, а не мальтийской короной.
В продолжении поиска, в каталоге выставки русской портретной живописи, составленной Н.Н. Врангелем, было найдено очень похожее на наш портрет изображение Павла и… упоминание о нашей миниатюре. На выставке «150 лет русской портретной живописи», проходившей в Санкт-Петербурге в 1902 году, из собрания Е.Шварца была представлена миниатюра, очень схожая с нашей как по размеру, так и по композиции (6). Миниатюра была предоставлена на выставку. Отличие ее от нашей миниатюры в том, что на фоне между колоннами изображена скульптура женщины с весами в руке, по описанию Врангеля – аллегория Правосудия. В том же каталоге упомянута и наша миниатюра , находившаяся тогда в собрании С.С. Боткина. Позже, благодаря Г.А. Принцевой, мне удалось найти эту миниатюру. В настоящее время она находится в собрании Государственного Эрмитажа (кость, гуашь, 15,4х12), куда поступила из московского собрания В.С. Попова. Эрмитажный экземпляр был опубликован с предположением авторства С.С. Щукина и датирован 1798 годом(7).
Это определение представляется не очень убедительным, так как в живописной системе Щукина-миниатюриста и автора портрета Павла больше, на наш взгляд, различий в приемах, чем совпадений. Вызывает сомнение и правильность датировки. На спинке тронного кресла на обеих миниатюрах в изображении государственного герба хорошо виден мальтийский белый крест, который появляется только в 1800 году по Манифесту о полном гербе Российской империи. Сравнивая две миниатюры, я все более убеждался в том, что они принадлежат кисти одного художника. Несмотря на остатки «подписи» Боровиковского невозможно не разделить сомнений устроителей выставки 1902 года, поставивших в каталоге знак вопроса у имени этого мастера. Еще в ХIХ веке исследователи заметили, что, изображая человеческую фигуру, художник уделяет неравное внимание ее различным частям. Поза модели, ее движение, выражение лица, глаз, рта – все это имеет огромное значение в передаче содержания произведения. В то же время какие-то детали портрета имеют меньшее значение (например, форма и строение руки), а иные вообще не несут смысловой нагрузки. Между тем рисунок и характер построения этих «второстепенных» частей достаточно сложны, поэтому художник в их решении прибегает зачастую к отработанным схемам, освоенным и отработанным чаще всего в период обучения. Исполняются они в определенной степени однообразно и почти механически. Отсюда итальянский знаток и собиратель старого искусства Джованни Морелли делал вывод: поскольку у каждого художника, как правило, есть свой тип кисти руки и уха, то их структура и моделировка формы могут служить инструментом для определения авторства произведения.
Выделив характерные приемы живописи автора портрета Павла, как мне представляется, удалось выстроить целый ряд работ этого миниатюриста на кости, работ, которые прежде связывали с именем Боровиковского или относили к неизвестным художникам.
Автор портретов Павла, несомненно помимо свободного владения навыками академической живописи, обладал острым индивидуальным видением модели, изображаемой в миниатюрной технике. Художник сосредоточен на написании лица портретируемого, он использует самые деликатные касания кисти в технике пуантели.
Художник моделирует форму почти исключительно теплыми тенями, используя естественные качества кости, ее способность как отражать свет, так и пропускать его внутрь. Оптические особенности кости – основы органического происхождения – использовались профессионалами-миниатюристами с середины ХVIII и до второй половины ХIХ века, но были практически недоступны художникам-любителям и копиистам.
Эффект свечения отдельных участков кости использован автором при написании фона неба – как взволнованной воздушной среды. Фигура императора и детали антуража написаны художником совершенно в иной манере, контрастирующей с тем, как написано лицо. Автор прибегает к очень свободной живописи крупными мазками. Сменив кисть, художник начинает работать в почти пастозной технике: крупные мазки эффектно контрастируют с тончайшей техникой написания лица. Образ Императора возникает как бы у нас на глазах из драгоценной россыпи живописных мазков. Мы видим след каждого прикосновения кисти и воспринимаем это с восхищением мастерством художника.
В ряду живописных приемов, характерных для автора миниатюры, нельзя не отметить использование на завершающем этапе белил. При написании пудреных волос императора художник обозначает серо-пепельным цветом общий объем волос, а затем раздельными мазками чистых белил моделирует волоски, завитые в букли. Раздельными белильными точками написаны и бриллианты Большой императорской цепи Ордена Андрея Первозванного, Большой императорской короны и Державы, а также кисть на эфесе шпаги. Более продолговатыми белильными мазками из тени выхвачены Кинжал веры Печать Великого магистра. Целая россыпь тронутых охрой белильных бликов играет и переливается на золотой короне, золоченой резьбе тронного кресла и в сплетениях золотых нитей кисти подушки.
Своеобразная, отмеченная яркой индивидуальностью «динамическая» манера миниатюрной живописи позволяет выделить еще несколько произведений этого автора. В ряд его работ мы ставим портрет великого князя Константина Павловича (1799), находящийся в собрании Государственного Эрмитажа (кость, гуашь, 16х12,5) (8).
Великий князь изображен поколенно на фоне сражения при Нови, в котором он принимал участие. Фигура выдвинута на передний план и ярко освещена. В этом портрете совокупность живописных приемов, размер и даже толщина пластины слоновой кости очень близки к характеристикам миниатюрного портрета Павла. Следующим в этот ряд можно поставить портрет императора Павла около 1800-го года неизвестного художника из собрания Всероссийского музея А.С.Пушкина в Санкт-Петербурге (кость, гуашь,10,6х8,9)9, император изображен за письменным столом с пером и бумагами в руках. В этой миниатюре мы узнаем уже перечисленные знакомые нам приемы живописи.
С известной степенью осторожности можно назвать парным к этому изображению миниатюрный портрет императрицы Марии Федоровны из частного зарубежного собрания. Мы располагаем только цветным воспроизведением этой миниатюры, но судя по соотношениям размеров фигуры, фона и деталей бронзовой рамки она по своим размерам близка к портрету Павла во Всероссийском музее А.С. Пушкина ВМП и, возможно, некогда составляла с ним пару.
Следующим в ряду работ этого мастера мы видим портрет барона А.И. Васильева (10) (1800-е) в собрании Государственной Третьяковской галереи (Кость, гуашь. Д 8 см.) Портрет Васильева был приобретен галереей в 1963 году и традиционно считается работой В.Л. Боровиковского. Миниатюра действительно близка к живописному оригиналу Боровиковского, но по живописным приемам совершенно отличается от маленьких работ мастера. Нам известны еще два повторения этой композиции, вероятно, работы одного художника мастера (Государственный центральный театральный музей им. А.А. Бахрушина, частное собрание, Лондон).
Необходимо заметить, что все достоверные, маленького формата, работы Боровиковского написаны маслом на картоне или металле. Как мы смеем утверждать, сам мастер на слоновой кости не работал, а приписываемые ему миниатюры на кости являются копиями, сделанными другими художниками по его оригиналам. Порой эти повторения выполнялись незаурядными живописцами и являются примерами талантливого сотворчества художников, но блеск славы Боровиковского заслонил на столетия имя истинного исполнителя. В предлагаемом нами ряду произведений приемы написания лиц всех моделей, деталей антуража, орденов, тканей и фонов, на наш взгляд, принадлежат кисти одного мастера, возможно работавшего в творческом соприкосновении с В.Л. Боровиковским.
Этим можно было бы объяснить наличие надписи «Боров…», намекающей на автора нашей миниатюры.
Говоря о яркой творческой индивидуальности автора исследуемой работы и учитывая круг моделей, нам очень хочется попытаться предположить его имя.
Крупнейшим мастером, работавшим в эти годы в Петербурге, был Августин Ритт – миниатюрист европейского масштаба. В нашей миниатюре и известных работах этого мастера есть достаточно точек соприкосновения это в первую очередь, как писал о нем А.А. Карев пишет, что его работам присуща «своеобразная картинность, как ни странно звучит это слово применительно к миниатюре. Картинность предполагает достаточную развитость действия, что наиболее типично для портретов в рост. <…> Очень важна при этом и насыщенность среды, в которой пребывает модель, предметами и пейзажными мотивами» (11). Кажется, что эти слова о нашей миниатюре. Было бы очень заманчивым связать названную нами группу работ с наследием Августина Ритта, но у нас нет для этого достаточных оснований.
Другой мастер, который мог бы претендовать на авторство нашей миниатюры, это Д.И. Евреинов. Именно в его наследии мы находим ряд миниатюрных портретов императора Павла в рост (12). Все они выполнены в технике живописи на эмали и восходят к известным живописным оригиналам. Даже при отдельных совпадениях живописных приемов, деталей и размеров миниатюр, работы Евреинова отличаются вторичностью, и в них мы не видим той художественной цельности, присущей нашей миниатюре.
В собрании миниатюр Всероссийского музея А.C.Пушкина я обратил внимание на крупную миниатюру работы Шарля Де Шамиссо, изображающую княгиню Евдокию Ивановну Голицыну (урожденная Измайлову, 1780–1850, кость, гуашь. 14,5х10). Изображение писано с живописного оригинала Э. Виже-Лебрен 1790-х годов. Размер миниатюры, техника написания лица и рук, а также манера передачи складок тканей, живописный фон и характер использования чистых белил в написании бликов – все это наводило на мысль о возможном авторе исследуемого портрета Павла Первого.
Французский художник-миниатюрист Шарль Де Шамиссо во время французской революции 1789 года эмигрировал в Германию. В 1797 году был признан членом Берлинской Академии художеств, в конце 1790-х годов он со своим братом-художником приезжает в Петербурге (14). Его имя встречается в переписке графа Н.П.Шереметева. В собрании Государственного Эрмитажа находится портрет графини Е.В. Литта (кость, гуашь. 7,1х6) – супруги бальи Мальтийского ордена в России, графа Джулио Литы. На миниатюре Екатерина Васильевна одета по моде конца 1790-х годов, и на черной плечевой ленте у нее виден знак Ордена Иоанна Иерусалимского.
P.S. Публикаций статьи продиктована надеждой на то, что в дальнейшем будут найдены сведения, подтверждающие гипотезу об авторе замечательного миниатюрного портрета Павла I и истории его создания.
Примечания
1. Русский архив. 1877. С. 481–482. 2. См.: Подробный иллюстрированный каталог выставки русской портретной живописи за 150 лет. 1700–1850. Издание Общества Синего креста. СПб., 1902. 3. Павел Петрович. Великий Князь. Император. СПб., 2001. С. 115. 4. Государственная Третьяковская галерея. Живопись 18 века. М., 1998. С. 69. 5. Государственный Русский музей .Живопись. Каталог. Т. I. СПб., 1998. С. 66. 6. Подробный иллюстрированный каталог… № 119. 7. Комелова Г., Принцева Г. Миниатюры из собрания В.С. Попова // Сообщения Государственного Эрмитажа LIV. Л., 1990. С. 12. 8. Портретная миниатюра в России ХVIII – начала ХХ века из собрания Государственного Эрмитажа. Авторы вступительной статьи и каталога Г.Н. Камелова и Г.А. Принцева. Л., 1986. С. 80. 9. Миниатюра конца ХVIII –первой половины ХIХ века из собрания Всероссийского музея А.С. Пушкина. СПб., 1996. № 27. 10. Карев А.А. Миниатюрный портрет в России ХVIII века. М., 1989. С. 149. 11. Там же. С. 141. 12. Павел Петрович… С. 110. 13. Миниатюра конца ХVIII –первой половины ХIХ века… № 74. 14. Портретная миниатюра в России ХVIII –начала ХХ века из собрания Государственного Эрмитажа…С. 305. 15. Там же. С. 78. | |
| Просмотров: 1529 | | |
| Всего комментариев: 0 | |