Главная » 2008 Февраль 5 » Русское искусство в Париже
22:28 Русское искусство в Париже | |
| Русское искусство в Париже Интервью главного редактора журнала «Русское искусство» Ольги Костиной с Татьяной Барышевой, заведующей отделом русского искусства аукционного дома «Тажан». Ольга Костина. Татьяна, я знаю, что аукционный дом «Тажан» долгое время не имел отдела русского искусства, и, собственно, он там открылся, с твоим приходом. Естественно, возникает вопрос: как ты, русский человек, закончивший русское учебное заведение, стала там работать? Согласись, твой пример уникален. Татьяна Барышева. Все было очень просто. Я давно увлекаюсь аукционным делом, слежу за тем, где все это проходит и что это такое. О.К. Давно – это со студенческих лет? И дипломная работа была связана с этой темой? Т.Б. Да, для диплома я выбрала тему «Подделки севрского фарфора фабрикой Самсон».Эта знаменитая парижская фабрика создавала подделки всего мирового фарфора: мейсенского, швейцарского и др. В России по этой теме не было никаких публикаций – где-то лишь констатировалось, что была такая фабрика и что она делала первоклассные подделки. А поскольку в нашей стране севрский фарфор всегда был популярен, мне стало интересно. В архивах севрского музея нашла документы, на их основе написала дипломную работу. В свое время я мечтала поработать во Франции с русским или с французским искусством. А поскольку знала, что в аукционном доме «Тажан» нет русского отдела, то решила попробовать – поехала в Париж и предложила создать русский отдел. О.К. А чем примечателен аукционный дом «Тажан»? Чем он отличается от других аукционных домов? Т.Б. «Тажан» – один из самых известных, не только во Франции, но и во всем мире аукционных домов. У него очень интересная история. Он существует уже 42 года. Мэтр Тажан, основатель этого дома, был первым во многих областях: первым начал проводить аукционы в Японии; первым устроил аукционы в Америке с прямой трансляцией в Париже; первым стал проводить аукционы в театрах (из театра шла прямая трансляция в выставочный зал аукционного дома). Поэтому я выбрала именно этот аукционный дом. Вообще, «Тажан» – это семейное дело. Вначале его возглавлял сам мэтр Тажан, потом его старший сын, средний его сын до сих пор у нас работает. Французы очень уважительно относятся к семейным предприятиям. В аукционном доме «Тажан» много отделов. Они представляют разные направления – от археологии до современности. Мой отдел самый молодой, и многим кажется даже экзотическим. Обычно, чтобы прочно занять свою нишу, дело должно просуществовать лет 8–10. Для молодой дисциплины мой раздел очень быстро поднялся – всего за шесть лет. О.К. Аукционный дом «Тажан» до твоего прихода специализировался только на западном искусстве? Или там существовал отдел Востока? Т.Б. Отдел Востока существовал до моего прихода. Мэтр Тажан – человек, который хорошо видит перспективы. Лет 25 назад он взял на восточный раздел человека, который не был специалистом в аукционном деле, а был просто коллекционером, любителем. Никто из сотрудников аукционного дома не верил в его перспективы, все считали, что все это не нужно. Тажан же считал, что у этого направления есть будущее, мэтр был уверен в успехе и не ошибся. И вот на сегодняшний день восточный отдел – самый большой и известный отдел аукционного дома, а эксперт, который начал это дело, очень известен в Париже и очень уважаем как специалист. О.К. Метр Тажан и сейчас возглавляет аукционный дом? Т.Б. К сожалению, нет. Он продал свое дело несколько лет назад и сейчас остался консультантом. У него очень много другого бизнеса, консультирует он и другие аукционные дома. О.К. Сколько лет мэтру Тажану, если 42 года назад он основал свое дело? Т.Б. Ему 66 лет. Он начал очень рано. Вначале совместно с другим партнером, а потом очень быстро возглавил дело. Мэтр Тажан обладает удивительным талантом – чувством вещи. Он может в принципе не знать, что это такое, но всегда точно почувствует: коммерческая вещь – не коммерческая, продастся – не продастся, хорошо это или плохо. О.К. Ты прямо к мэтру Тажану пришла со своей идей? К нему трудно пробиться, или он человек доступный? Т.Б. Я не могу сказать, что попасть на прием к мэтру было просто, но это и не было так сложно, как в России. В России чем человек выше, тем он недоступнее. Во Франции, да и вообще в Европе, наоборот: чем человек выше, тем он должен быть более доступен, он ведь может с высоты своей позиции помочь другим, и люди должны иметь доступ к нему. Если вокруг тебя стена из десяти секретарей – это в Европе считается некрасивым. Я сама связалась с мэтром Тажаном, была принята, выслушана и в тот же день принята на работу. О.К. Скажи, пожалуйста, ты в устной форме изложила свои предложения, или у тебя был письменный проект? Т.Б. Да, в устной. Я пришла с горящими глазами, принесла свой диплом, сказала, что я столько всего знаю – ведь на тот момент, когда заканчиваешь институт, кажется, что ты знаешь очень много. О.К. И твой молодой возраст не смутил? Т.Б. Нет, мэтр Тажан обладает еще и очень хорошим чутьем на людей. Для каждого он находит именно его слово, которое адресовано этому человеку и никому больше. У него масса сотрудников, которые проработали с ним всю жизнь. В аукционном доме и сейчас остались сотрудники, которые проработали с мэтром Тажаном 20, 25, 30 лет. Талант видения людей во многом помог его карьере: у него очень хорошие отношения в мире антиквариата, у него команда, которая работает с ним много лет, а это очень важно для успешного бизнеса. О.К. Получается, что мэтр Тажан продал свой бизнес, но аукционный дом носит его имя? Т.Б. Да, конечно. Это уже бренд, которые новые хозяева не хотят менять. О.К. Какова периодичность аукционов? Т.Б. Два раза в год – в июне и декабре. Проводить аукционы чаще не имеет смысла. Два раза в год – очень хороший цикл, так как успеваешь все подготовить: и вещи набрать, и каталог выпустить. Выставку я стараюсь сделать за 2–3 недели до аукциона для того, чтобы покупатели имели возможность приехать и посмотреть вещи в удобное время и, может быть, не один раз. Обычно предаукционная выставка бывает очень короткой. По правилам, если выставку делают в отеле «Друо», она длится один день, если в своем аукционном доме, то немного дольше. Но я считаю, что это очень неудобно, особенно для русского покупателя: он сначала раскачивается, должен присмотреться, выбрать, подумать. Если на это дать время – вещей продается гораздо больше. Правда, два последних дня все же самые посещаемые. О.К. А хозяева аукционного дома не против долгих выставок? Т.Б. Убеждаю, объясняю. Аукционов у нас проходит много, помещений не хватает, приходится подстраиваться под общее расписание. Например, в июне у меня выставка была всего 8 дней. О.К. Где проходят аукционы? Т.Б. Мой первый аукцион был у нас в аукционном доме, потом два или три аукциона я провела в «Друо». Сейчас я провожу аукционы в нашем аукционном доме, а не в отеле «Друо», как принято. Отель «Друо» снимают все аукционные дома Парижа под свои мероприятия. Это выставочный комплекс (как московский комплекс на Красной Пресне), а не аукционный дом, как считают многие. У него давние традиции. Например, в отель «Друо» принимают на работу только выходцев из Верхней Савуа, провинции во Франции. В XIX веке Наполеон дал им такую привилегию, и это продолжается до сих пор. У служащих форма с красными воротниками – и они называются «красные воротнички». Любопытно, что служащих этих много и имена часто повторяются, они ведь все из одной провинции, поэтому они обращаются друг к другу по номерам. Когда кто-то уходит на пенсию, он может свое рабочее место завещать сыну или продать. Эта традиция существует уже почти 200 лет. Мне не очень нравится проводить аукционы в «Друо», да и для моих клиентов удобнее у нас. К тому же для антикварных вещей лишняя перевозка вредна. В нашем аукционном доме есть огромный выставочный зал на первом этаже. На втором этаже находятся несколько выставочных салонов. Обычно я делаю экспозицию в одном-двух салонах, а аукцион уже проходит внизу, в большом выставочном зале. И я всегда стараюсь делать аукцион в конце дня: мои клиенты могут весь день провести в отеле «Друо» на других аукционах, а затем уже приехать к нам. О.К. Как ты развивала свой отдел, какие цели перед собой ставила? Что тебе удалось осуществить, а что нет? Какова тенденция развития отдела? С чего ты начала и к чему сейчас пришла? Т.Б. Сначала хотелось просто создать новый отдел – русского дореволюционного искусства. Первоначально надо разыскать материал и, уже отталкиваясь от него, делать аукцион. Мне удалось найти достойную коллекцию русского серебра, эмалированных вещей, и свой первый аукцион я делала исключительно с русским серебром. 21 мая 2003 года вышел первый аукционный каталог. В первый раз у меня было 100–110 лотов. Когда аукцион прошел, я сделала для себя вывод, что надо рассчитывать на коллекционеров разных уровней: от небогатых до очень богатых. Также стало понятно, что надо брать вещи не только одного направления. Постепенно я пришла к тому, что у меня получается 6–7–8 направлений. Это и декоративно-прикладное искусство, и фалеристика, и военно-исторические предметы, фотографии, гравюры, книги, театральные эскизы и т.д. Живопись я не беру, ею занимаются многие специалисты и многие аукционные дома. Книжное направление я начала развивать год назад. Раньше никто этого не делал. Я вначале нашла большую хорошую коллекцию. Пошло прекрасно, книги пользуются большим спросом, находят своих покупателей. Теперь каталог я выпускаю по главам, и у меня получается от 5 до 8 глав – никогда точно нельзя спрогнозировать, какие коллекции ты найдешь для аукциона. Больше всего меня интересует книга, военное направление, фотография. О.К. Ренэ Герра говорил о том, какой огромный успех выпал на твой аукцион с театральными программками. Т.Б. Да, это были программки балетов, начиная с периода Дягилева и до 1950-х годов (балет Монте-Карло, где еще выступали дореволюционные русские звезды). Все время следишь за рынком, общаешься с коллекционерами, с дилерами, антикварами. И я подумала – почему бы не сделать подборку программок, выбрать из них самые красивые по полиграфии. Постаралась найти наиболее редкие, интересные, выставила – и получилось такое чудо, что они неимоверно взлетели в цене. Я удачно попала. Я почувствовала, что есть на рынке игроки, которые очень хотят именно этот материал. Так и получилось. О.К. Татьяна, твои клиенты, в основном, русская публика? Т.Б. Да. О.К. А как работает система оповещения клиентов? Что ты для этого делаешь – рассылаешь каталоги? Т.Б. Информацию об аукционах на полгода вперед всегда можно найти на сайте аукционного дома «Тажан». Потом выходит реклама в «Gazeta Druo». Это централизованное антикварное издательство во Франции, которое русские тоже читают. Потом я обязательно стараюсь в каком-нибудь специальном русском издании оповестить об аукционе, рассылаю оповещение по электронной почте всем своим постоянным клиентам, даю анонс следующего аукциона в конце каждого каталога. О.К. Расскажи, пожалуйста, о тенденциях. Если не называть цифры (хотя, наверно, можно их назвать – это ведь предмет гордости), прибыльность возрастает? Т.Б. С первого до последнего аукциона все идет по нарастающей. Увеличилось количество лотов. Если первый аукцион был – 110, то теперь – доходит до 400 лотов. И, естественно, все время увеличивается оборот, потому что я постоянно работаю над тем, как найти новых клиентов, как оповестить все большее и большее количество людей о том, что есть такая форма работы. Поэтому появляется все больше новых лиц, покупателей, коллекционеров, дилеров и т.д. и, соответственно, все время увеличивается оборот. Я считаю, что никогда не надо замыкаться в чем-то, нельзя останавливаться. С учетом нашего рынка, рынка безумного, нужно учиться смотреть и глубже, и шире. Люди разные, интересы у них разные, что только они не коллекционируют! Поэтому, естественно, нужно все время развивать свою деятельность. В Лондоне хорошо продается дорогое, помпезное искусство. Париж – это совсем другое. У меня в декоративно-прикладном разделе вещи не помпезные, а кабинетные. Я с самого начала хотела сделать акцент на том, что мой аукцион будет с историко-коллекционерским уклоном. Так и получается – у меня вещи с историей, интересные, и чаще всего попадают в хорошие коллекции. О.К. Ты все делаешь сама? Т.Б. Да, мне так легче работать. У меня есть помощники на тот случай, если я просто физически не могу присутствовать одновременно в нескольких местах. Ведь нужно найти вещи, поговорить с людьми, поработать в архивах, связаться с коллекционерами и с музейщиками. Затем выпускается каталог, макет его тоже делаю я, присутствую на фотосессиях. У аукционного дома был стандартный формат каталога, но я нашла свой формат, потому что считаю, что для тех вещей, которые я представляю, такой формат – наиболее подходящий. Фотографии надо делать и каталоги выпускать исходя из представляемого материала, чтобы вещи не терялись в данном макете. И выставку я стараюсь сделать так, чтобы вещи выигрышно смотрелись. У нас есть специальные витрины, выставочное оборудование. Аукционные проекты – проекты коммерческие, здесь не требуется красота экспонирования. Но я и для выставок стараюсь придумать что-то интересное. Например, когда мы в прошлом году проводили аукцион, где были представлены балетные костюмы, я продумала, как их можно выигрышно представить. В выставочном салоне сделали цоколь, натянули материал, купили манекены, надели на них костюмы, свет установили, задрапировали углы, чтобы пространство выглядело не как предаукционная выставка, а просто как выставка. Но мы всегда очень ограничены в средствах, потому что это коммерция и художественных выставок мы в принципе не делаем. Главное, чтобы человек мог придти, все разглядеть и даже потрогать. Но, если с умом подойти, можно и из этого минимума тоже что-то выжать. О.М. Что лучше покупается? Каков средний процент продаж? Т.Б. Все покупается, на все есть спрос. Прекрасно идет военная тема, здесь коллекционеры серьезные. Книжная тема, исторические фотографии тоже очень хорошо пошли. А средний процент продаж – это 60–80 %. 60 % – это средний уровень, 70–80 % – хороший. Какая-то тема дешевле, какая-то дороже. Фотография – тема недорогая. Военная тематика, наоборот, очень дорогая. Там происходят взлеты в 20–50 раз. О.М. А бывают неожиданные взлеты цен? Т.Б. Сюрпризы, конечно, бывают. Аукцион – как игра в казино. Тут никогда результат нельзя предвидеть заранее. Невозможно предусмотреть, кто придет. Иногда думаешь, что вещь продастся с небольшим подъемом, а цена на нее взлетает. А иногда все наоборот. На последнем аукционе в июне мы выставляли меч, сделанный для российского императорского двора. Его стартовая цена была 10 тысяч евро, предполагалось, что уйдет он за 40–50 тысяч, а ушел он за 100 тысяч! Или фалеристика. Была у меня очень хорошая подборка полковых знаков – цены взлетали с одной тысячи евро до 50 тысяч. Это был мой рекорд – взлет в 50 раз. По фалеристике среди полковых знаков таких цен еще ни у кого не было. Другой пример – пара хрустальных графинов русской работы, в серебряной оправе в виде головы птицы. Их стартовая цена была 500 евро, а продались они за 19 тысяч. Или чарка золотая, работы Шрама, с монограммой великого князя – вещь редкая и дорогая по материалу. Ее оценка была 800 евро. По прогнозу она должна была продаться за 3–5 тысяч евро, а ушла за 29 тысяч. О.К. А кто ведет твои аукционы? Т.Б. Самый первый аукцион вели мэтр Тажан и его сын, поскольку этот аукцион открывал новое направление деятельности их дома. Второй аукцион вел мэтр Тажан, третий – его сын. Затем, когда мэтр Тажан продал свое дело, у нас появился целый ряд ведущих на аукционах. Мой аукцион ведет молодой человек, который является главой раздела мебели и предметов искусства. Среди нынешних семи комиссер-призеров (это те, кто имеет право вести аукцион) нашего аукционного дома он самый лучший. Если ведущий не очень компетентен, бывают потери – он может не увидеть поднятую руку в зале, поторопиться и не дослушать телефон. На телефонах сидят, как правило, стажеры, но если у кого-то большое количество телефонных абонентов и не хватает стажеров, сотрудники аукционного дома выручают друг друга – садятся за телефон сами, в этом нет ничего зазорного, это наша работа. Ведущий должен не только слушать зал и телефоны, чтобы ничего не упустить, он должен следить и за темпом аукциона. Если у ведущего быстрый темп, значит, процентов десять проданных вещей вы теряете. Если же темп правильный, то будет процентов на 10–15 больше, да еще и на каждую вещь подъем цены будет больше. Кроме того, нужно уметь разогреть зал. Бывают моменты, когда нужно с залом пошутить, чтобы снять напряжение. Иногда нужно зал успокоить, особенно под конец аукциона, когда люди устают и начинают все говорить одновременно – это мешает тем, кто на аукционе работает. Бывают и неожиданные ситуации, даже драки между клиентами. О.К. Клиенты приезжают сами или присылают своих представителей? Т.Б. По-разному. Кто сам, кто представителя присылает, кто по телефону. О.К. У тебя больше коллекционеров или покупателей, которые хотят использовать купленные вещи в быту? Т.Б. У меня вещи с историческим уклоном, и мне приятно, что они попадают в коллекции. С сайта : "Русское Искусство" | |
| Просмотров: 1320 | | |
| Всего комментариев: 0 | |