| Главная » Файлы » СТАТЬИ |
Учение о цвете
| 10.09.2008, 14:41 | |
| Учение о цвете
Поборники цвета в архитектуре начала XX в. многочисленны. Среди них - Ф. Л. Райт, В. Гроппиус, Л. Вентури, Л. ван Эстерен, фон Обернет, М. Бройер, Р. Нойтра, Я. Чернихов, К. Мельников, не говоря уже о деятелях советских организаций: Живскульптарх, ВХУТЕМАС, ИНХУК и др. Изучение опыта и идей всех этих мастеров и организаций - дело теории архитектуры. Нам же здесь необходимо хотя бы в общих чертах показать вклад в учение о цвете великого французского зодчего Ле Корбюзье (Шарля Жаннере 1881-1965), который был одним из пионеров внедрения "нового цвета" в новую архитектуру. В сущности, творческий метод Ле Корбюзье в отношении почти не отличается от методов Леже или немецких конструктивистов. Здесь то же ниспровержение классических традиций (чистый и яркий цвет в архитектурной полихромии), освобождение цвета от подчинения форме (Корбюзье утверждает первичность ощущения цвета по отношению к форме), то же вытеснение архитектурного декора полихромией. Особенности колористики французского зодчего составляют органическое единство с его общим творческим методом и художественным мышлением. Характеристики цвета в произведениях Ле Корбюзье можно почти прямо вывести из его творческой философии. Простота чистого цвета на фасадах Марсельской жилой единицы или в интерьерах монастыря в Ля Туретт - того же корня, что и простота чистых плоскостей и геометрических объемов архитектуры великого зодчего. "Большое искусство просто. Великие произведения просты",- говорит мастер. Синие, красные, желтые прямоугольники на фасадах его зданий излучают свет такой чистоты и силы, что внушают мысль о чем-то абсолютно природном, неорганическом, относящемся к области физики и математики и не имеющем ничего общего с присыпанной пылью веков культурой. И в самом деле, французский зодчий боготворит математику и всевозможную космическую физику с их незыблемым порядком, мерой и вечной гармонией. В своих лекциях, статьях и книгах он не устает прославлять прямой угол и прямую линию в архитектуре, божественную геометрию, чудесный мир чисел, космический порядок. Мастер как будто стремится начать архитектуру сначала, вернувшись к чистым исходным формам и краскам. В этом, может быть, состоит существенное отличие Ле Корбюзье от таких деятелей, как Адольф Лоос или Вальтер Гроппиус (а тем более Ганнес Мейер). Великий французский зодчий никогда не был "чистым" функционалистом или конструктивистом. Созданные им формы и краски всегда были символичны, они были "носителями бесконечных значений". Вопрос о первичности функции или образа по отношению к архитекту-ре Ле Корбюзье не имеет смысла, функциональное и художественное, знак и означаемое сплелись в его произведениях в истинно мифологическое неразрывное целое. В таком же духе и высказывания мастера представляют собой не столько изложение какой-либо научной системы, сколько поэтические эссе. Вот, например, как пишет Ле Корбюзье о цвете в книге "Путешествие на Восток": "...я представляю себе цвет в виде наслоений восприятий (перцепций) желтых, красных или синих, фиолетовых или зеленых, пренебрегая деталями их комбинаций... Весь Восток мне представляется выкованным большими ударами символов. Я уношу отсюда желтое видение неба, хотя оно так часто бывало синим, коричневое - земли и единое воспоминание о каменных храмах и морских жилищах из самана или дерева". Говоря о символических значениях цвета, Корбюзье также не пытается что-либо доказывать, обосновывать или анализи-ровать. Он просто утверждает свой взгляд, сформированный не анализом, а скорее поэтически-космическим ощущением жизни и культуры. Вот как пишет мастер о белом цвете, столь широко вводимом в те годы в архитектуру: "В период потрясений, когда смешались все понятия, многие свыклись с темным фоном наших интерьеров. Но творения нашей эпохи, столь дерзкой, опасной, столь воинственной и побеждающей, казалось бы, ждут от нас, чтобы мы научились жить и мыслить на светлом фоне белых стен". Французский зодчий, как и Мондриан, мечтал о счастье человечества, об уничтожении социальных бедствий при помощи архитектуры и искусства. Новый рай представлялся ему царством гармонии и ярких красок, наподобие мифическо-го сада, расцвеченного "всеми красками самых прекрасных цветов и растений, пылающих не только под солнечными лучами, но и в тени". В отличие от многих других художников XX в., отказавшихся признать гармонию ведущей категорией искусства, Ле Корбюзье сохраняет оптимизм и светлую веру в это благородное примиряющее начало. "Гармония,- пишет он,- господствующая, управляющая всем, что нас окружает,- это стихийное, неизменное и настоя-тельное стремление, присущее человеку, одержимому возвышенной целью превратить землю в рай". Самое существенное, что сделал Корбюзье в области колористики,- это его практические работы - здания, картины, скульптуры. В живописи он был продолжателем кубизма, изобретателем собственного стилевого течения под названием "пуризм", к которому примыкали художники А. Озанфан и П. Жаннере (брат архитектора). Ле Корбюзье написал также работу по теории живописи и цвета. Наиболее интересные мысли этой работы - об антитезе формы и цвета, с первичности ощущения цвета, об антиномии света и цвета в живописи. Достойна внимания также классификация типов цветовых гамм. Ле Корбюзье различает статичную, дина-мичную и переходную гаммы. Первая состоит из охр, земель, белой, черной и ультрамарина. "Это могучая гамма,- пишет Корбюзье,- устойчивая, объединяющая, способная держаться в плоскости холста, потому что эти краски молчаливо поддерживают друг друга". Динамичная гамма, по определению Корбюзье, содержит лимонную желтую, оранжевую, киноварь, зелень Веронеза, светлые кобальтовые синие. Эта гамма, по словам зодчего, "живая, подвижная, производит впечатление постоянного изменения поверхности. Эти краски не лежат в плоскости: они то выступают вперед, то заходят в глубину. Это беспокойные элементы". В переходной гамме Корбюзье относит крапплак, изумрудную зелень и лаки всех цветов. Эта гамма, как утверждает Корбюзье, имеет декоративные свойства, но лишена конструктивности. Сам мастер отдает явное предпочтение первой гамме как наиболее прочной, устойчивой и "материальной". Он находит себе единомышленников в лице старых мастеров, предпочи-тающих такую же гамму (Микеланджело, Рембрандт, Эль Греко, Делакруа, Рафаэль, Энгр, Фуке). Те художники, которые, "не пользуясь архитектоническими принципами, используют без различия все группы цветов", не заслуживают одобрения автора статьи "Пуризм". Он признает декоративность смешанных гамм, но отказывает им в концептуальности и конструктивности, тем самым приравнивая эстетическую ценность таких произведений к "кусочку набивной ткани". Как видим, теоретические труды Ле Корбюзье в области цвета несут на себе явственный отпечаток его архитектурного мышления и в целом его стиля. Ценность красок и цветовых сочетаний непосредственно связывается с их архитектоническими свойствами: материаль-ностью, устойчивостью, статичностью, эффектами выступания и отступания. Корбюзье приписывает краскам даже такое качество, как конструктивность. Цвет сам по себе может вызывать такие ассоциации, как прочность, хрупкость, мягкость, твердость, жесткость и т. д. Что же касается конструктивности, то это качество присуще не отдельному цвету, а сочетанию цвета и формы в определенном конкретном объекте. При этом один и тот же цвет в различных контекстах может быть и конструктивным, и любым другим. Любопытно сопоставить концепцию этой работы Корбюзье с выводами Мориса Жардо относительно лексикона зодчего. Морис Жардо, друг и почитатель Корбюзье, записал ряд слов, наиболее часто употребляемых зодчим. Слова из области архитектурно-строительной терминологии весьма близки по смыслу тем, которые обозначают лучшие свойства "конструктивных" красочных гамм. Вот эти слова: крепкий, тяжелый, красивый (вне связи с красивостью, как замеча-ет М. Жардо), серьезный, твердый. Именно такие красочные гаммы вводит Ле Корбюзье в свою архитектуру, живопись и скульптуру. Следует сказать несколько слов о концептуальных основах пуризма - живописного течения, одним из творцов которого был Ле Корбюзье. Внешне пуризм близок к кубизму синтетического периода: то же внимание к вещи, исследование ее физических свойств и самодовлеющей ценности (пока еще эта ценность не подвергается сомнению и не уничтожается иронией). И кубисты, и пуристы пишут почти исключительно натюрморты, а если и штудируют фигуру человека, то только с точки зрения ее "вещных" свойств. Однако в этом внешнем сходстве сразу же обнаруживается и существенная разница. Для кубистов живопись была самоцелью, она охотно допускала игру всякого рода - случайности, дисгармонию, нарушения канонов. Вспомним, как Пикассо говорил о своих натюрмортах: "Если вещи не подходят друг к другу, тем хуже для них, они должны это уладить между собой". Какой бы глубоко содержательной ни была живопись, она не упускает случая вспомнить, что ее сущность - это пятна краски на поверхности. У кубистов допускаются такие вольности, как сочетание плоскостных пятен с объемными телами, сочетание изображений конкретных вещей с размыва-ми краски, относящимися, конечно, уже не к вещи, а к взаимо-отношениям холста, краски и воли художника. Для Корбюзье живопись была творческой лабораторией, в которой отрабатывались (созревали) концепции и приемы его архитектуры. В пуристической живописи все было так же необходимо и закономерно, как в зданиях мастера или как в машинах (в то время идеалом Корбюзье была машина с ее функциональностью, конструктивностью и "чистотой" - отсутствием всего лишнего). Предметы на натюрмортах Корбюзье - все до одного "крепкие", устойчивые, конструктивно ясные, хорошо сбитые, явно трехмерные. Они возбуждают даже более сильное осязательное ощущение, чем предметы Пикассо. Цвет служит прежде всего выявлению форм и их отношений, а его непосредственно-чувственное воздействие на человека отступает на второй план. В такой рациональной конструктивно-пластической живописи, как пуризм, не могло места необъяснимым и таинственным импульсам или архаическим зовам, исходящим от красок. По сравнению с картинами кубистов краски Корбюзье приглушены и гармонизированы. Мастер высоко ценил гармонию стремился к ней во всех своих делах и свершениях. Математика, музыка, гармония - вот "святая троица", которой поклонялся зодчий. Фрагмент о колористике Ле Корбюзье Л. Н. Миронова | |
| Категория: СТАТЬИ | | |
| Просмотров: 1343 | Загрузок: 0 | |
| Всего комментариев: 0 | |