Главная » 2008 » Февраль » 19 » Сокровища императорской России на антикварном рынке
01:20 Сокровища императорской России на антикварном рынке | |
| Сокровища императорской России на антикварном рынке Авторы: Надежда Данилевич Журнал «Русское искусство» начинает публиковать цикл путешествий по арт-рынку Европы Надежды Витольдовны Данилевич — известного художественного критика, писателя, литературного секретаря барона фон Фальц-Фейна. Итак, путешествие начинается... Распродажа в 1920-30-х годах музеев и дворцов, церковного имущества и коронных ценностей обернулась для нашей страны национальным позором и культурной катастрофой. Желание оставить эти операции в тайне привело к репрессиям в отношении бунтующей интеллигенции. Неприкосновенные художественные запасы страны были выведены из-под контроля надежных и компетентных защитников. Великая авантюра с вывозом произведений искусства на западные аукционы не оправдала себя в финансовом отношении. Большевики так и не научились торговать утонченным товаром. И жертвы оказались по большому счету бессмысленными, так как пик предложений пришелся на годы мирового экономического кризиса, когда все продавалось, но спроса на этот художественный товар не было. Отец Павел Флоренский, находясь в ГУЛАГе, понимал всю необратимость свершившегося. Он писал, со вздохом надежды, что настанет время, когда мы начнем собирать родные камни истории. Похоже, это время наступило. Пробудился невероятный интерес к книгам по истории дореволюционной России, к генеалогии Рюриков и Романовых, к аристократическим фамилиям и их судьбам в эмиграции, к предметам антиквариата. В моду вошли царские парадные портреты, столовое белье с монограммами под короной, книги с вензелями и двуглавыми орлами, с экслибрисами Уткина, Феркензама, фарфор орденских сервизов, мебель Гамбса, Вейсвейлера с инвентарными номерами Павловска или Аничкова дворца. Русский бум на аукционах мира продолжается вот уже десять лет, динамику роста цен можно изобразить графически в виде стремительно летящей вверх стрелы. «Неликвидные» вещи, что годами валялись по углам у русских эмигрантов, попадают на респектабельные аукционы; то, что стоило десятки тысяч, поднимается до миллионов. В надежных мировых валютах – в швейцарских франках, американских долларах, английских фунтах. Живой интерес и невиданные цены привели все русское за границей в движение; на свет стали выходить исключительные исторические раритеты. Бриллианты из Алмазной комнаты 17 ноября 2005 года в Женеве в Sotheby’s произошло большое событие – на продажу попало бриллиантовое колье, принадлежавшее императорской фамилии России. Аукционный каталог «Magnificent jewels» представлял 450 лотов, но только лот 442 (русское колье) имел еще и отдельное подарочное издание в твердой обложке, а также элегантные буклеты на русском и английском языках. На рекламном щите на фешенебельной набережной Мон-Блан красовалось бриллиантовое колье с бантом в черно-белом изображении. Изделия XVIII столетия резко выделяются своим неповторимым стилем на фоне ювелирных украшений последующих эпох, привлекая своей теплой архаичной элегантностью. Хранятся они, как правило, в королевских коллекциях или в национальных музеях и на аукционы попадают очень редко. Дэвид Беннет, исполнительный директор Sotheby’s сказал: «Это наиболее важное историческое колье из всех, что мы получили на продажу за 30 лет». Много это или мало – тридцать лет? Это столько, сколько существует ювелирный отдел Sotheby's в Женеве, столице мирового ювелирного рынка. Это вся профессиональная жизнь в качестве эксперта, аукциониста и администратора самого Дэвида Беннета. Однажды в беседе я спросила его, какие ювелирные украшения из всех, что он видел в своей жизни, произвели на него неизгладимое впечатление. Он ответил: «Сокровища русских царей в Кремле». Сохранилась масса свидетельств иностранцев, которых приводило в восхищение богатство русского двора. Один из них писал, что во время парадного выхода Ирины Годуновой все присутствующие чужеземные послы испытали «род тихого ужаса» при виде блеска цветных камней и бриллиантов, которыми осыпана была царица с головы до ног. Известна страсть к драгоценностям Екатерины II, которая, играя в карты, расплачивалась бриллиантами. Аукционные каталоги Sotheby’s не допускают лирики, обычно это набор технически точных характеристик, данные о фирме, о происхождении вещи, о выставках и публикациях. По поводу русского лота, помимо всего вышеназванного, написана целая поэма: «Это прекрасное и исторически значимое колье являлось частью овеянной легендами российской императорской коллекции, которая хранилась в Алмазной комнате Зимнего дворца в Санкт-Петербурге. Во второй половине XVIII века ювелирное искусство достигло непревзойденных вершин мастерства, чему способствовало щедрое покровительство со стороны российской императорской семьи. Это изысканное украшение напоминает другие императорские драгоценности, хранящиеся сегодня в Кремле, среди которых работы ювелиров Posier и Duval. Качество и великолепие настоящего колье вызывают в воображении того сверкающего периода истории России: балы, маскарады и государственные приемы – когда роскошь, богатство и власть императорского двора в России могли затмить даже славу Версаля». Это колье в нашей стране никто никогда не видел. Редким специалистам оно известно по плохим иллюстрациям каталога профессора Ферсмана. На Запад оно попало вместе с другими сокровищами Романовых, когда советское правительство решило восполнить дефицит в бюджете страны за счет массовой «реализации» антиквариата. Были созданы комиссии, приступившие к инвентаризации и оценке предметов, продажа которых на внешнем рынке могла бы обеспечить поступление валюты в кратчайшие сроки. В 1925 году Наркомфин издал на русском, английском, французском и немецком языках каталог «Сокровищница бриллиантов и драгоценных камней России». Он имел 232 черно-белые иллюстрации с описанием каждого изделия. К его составлению были привлечены лучшие специалисты того времени – известный геммолог профессор Ферсман и ювелир Агафон Фаберже. Вряд ли они знали, что описанные ими вещи, после выхода каталога из печати вывезут на продажу за границу. Подобные сделки советское правительство осуществляло в атмосфере величайшей тайны. Чтобы избежать публичных торгов, были предприняты попытки найти на Западе одного покупателя на всю коллекцию, но это сделать не удалось и часть царского наследия пошла с молотка в Christie’s в 1927 году. Известно, что до 1960-х годов колье было в собственности английского ювелира С. Дж. Филлипса. Следует заметить, что он купил колье «ривьера» и брошь «бант» отдельными лотами, а позже соединил их в одно украшение. Старинные изделия во все времена подвергались постоянным переделкам в зависимости от вкуса владельца. А в 20-х годах в России было нормой выламывать драгоценные камни из изделий и продавать отдельно металлы и бриллианты. Для этого в Гохране были поставлены плавильные печи и кислотные лаборатории. Каждая вещь XVIII века, дожившая до наших дней, – это чудо. Русское бриллиантовое колье на краткий миг появилось на женевском аукционе и снова исчезло в неизвестной частной коллекции. Имя нового владельца, который заплатил за него $1,5 млн., неизвестно. Великие сокровища – великие тайны. Священное коронование в Москве Чрезвычайно волнующая тема для истории русского искусства – коронация. На такие особо важные торжества казна отпускала громадные средства. Так, бюджет коронации Николая II составлял более 100 миллионов рублей. К исполнению ответственных заказов привлекались лучшие художники – бриллиантщики, эмальеры, резчики по камню, граверы, литейщики, переплетчики и прочие мастера декоративно-прикладного искусства. Тем не менее на рынке коронационная продукция встречается эпизодически, трудно найти даже многотиражные изделия, такие как, например, металлические золоченые кружки с императорским орлом, выпущенные в количестве 400 тысяч для раздачи народу на Ходынском поле. А найти вещь, сделанную в единственном экземпляре, вообще почти невозможно. Фирма Фаберже увековечила восшествие Николая II на престол в уникальном сувенире – пасхальном яйце «Коронация». Выполнено оно в технике гильошированной эмали золотисто-желтого цвета с узором из сетки и двуглавых орлов. Внутри находится сюрприз – миниатюрная модель кареты, в которой императрица Александра Федоровна торжественно въехала в Кремль 14 мая 1896 года. Яйцо «Коронация» и портсигар такого же дизайна, хранившиеся до недавнего времени в знаменитой коллекции Forbes Magazine, вернулись в Россию самым неожиданным образом. Медиа-магнат Мальком Форбс в течение 40 лет собирал по всему миру лучшие изделия Фаберже. Он создал настоящий музей, открытый для публики, в котором самыми выдающимися экспонатами были неповторимые пасхальные яйца. Это было страстное идейное коллекционирование, движимое по-американски масштабной целью, вполне обоснованной в годы холодной войны – «побить» Кремль, в собрании которого десять императорских пасхальных яиц. Форбс умер в 1990 году, успев собрать только девять штук, в том числе яйцо «Коронация», перед которым меркнут все другие, – и те, что в Кремле, и те, которыми владеет английская королева Елизавета II. За 70 лет существования рынка Фаберже на аукционах Christie’s и Sotheby’s «прокрутилось» всего семь императорских пасхальных яиц и выход на свет каждого из них был настоящей сенсацией. А поэтому никто не мог предположить, что коллекция Форбса, собранная с таким трудом, когда-нибудь снова станет рыночным товаром. 8 января 2004 года из-за океана в Россию пришла новость: наследники Малькома Форбса, а это четверо сыновей и дочь, собираются продать коллекцию Фаберже из 200 предметов на аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке. Общая оценка $ 90–130 миллионов. В истории мировых аукционов еще не было прецедента, когда собственность одного владельца имела бы такой высокий эстимейт*. Такого не было даже тогда, когда распродавалось имущество Ротшильдов, Виндзоров, Рокфеллеров. Самым дорогим лотом было яйцо «Коронация» – $18–24 миллиона. Цены были рискованно высокими. Ходили даже слухи, что аукцион провалится. Конечно, Форбсы, поднимая планку, рассчитывали на покупателей из России, но представить себе, что появится «оптовик», который до аукциона купит целую «корзину» яиц, никто не мог. После этой «сделки века» имя русского «креза» Виктора Вексельберга стало связываться с именем Фаберже. Сегодня важно понять смысл этого события: мы видим, что, наконец, искусство пошло в обратном направлении с Запада – на Восток, в Россию. Таким был ответ частного капитала на постановление правительства Российской Федерации № 718, отменившее с 1 января 2004 года абсурдную 30% пошлину на ввоз в страну культурных ценностей. Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский дал по поводу возвращения Фаберже в Россию такой комментарий: «Это как выиграть войну». Не только у таких «монстров», как Sotheby’s и Christie’s, продаются достойные внимания раритеты. Они попадаются и в небольших аукционных домах, о которых у нас никогда не слышали. В Stockholms Auktionsverk в Швеции в декабре 2005 года за 250 тысяч шведских крон (около 25 тысяч евро) продан альбом, представляющий собой отчет о Священном короновании в Москве Николая II с иллюстрациями В.М. Васнецова, А.П. Рябушкина, Н.С. Самокиша, В.Е. Маковского, И.Е. Репина и В.А. Серова. Dr. Fischer – аукционный дом в Германии – весной 2006 года выставил на торги редкий экземпляр «Программы торжественного представления в Большом театре 17 мая 1896 года по случаю коронования императора Николая II и императрицы Александры Федоровны» на французском языке. Графические листы к опере Михаила Глинки «Жизнь за царя», выполненные Петровым-Ропетом и Рябушкиным, вложены в обложку-дублюру из голубого сафьяна и муара с золотым тиснением в виде вензеля Николая II и грифонами, которые являются главным элементом родового герба Романовых. Эта изумительная работа сделана переплетчиком Шнелем из Санкт-Петербурга. Такие «сувениры» преподносились только членам императорской фамилии и почетным гостям, которые имели честь присутствовать на гала-представлении в Большом театре по случаю коронации. В фондах Государственной Российской библиотеки сохранился такой же экземпляр с русским текстом. Портретная галерея Романовых Критик Вадимир Стасов в отчете о выставке Исторических портретов в Таврическом дворце 1905 года, писал, что самое большое место среди более 2000 экспонатов занимают изображения царей. Петра Великого выставлено 35 портретов, Елизаветы – 17, Екатерины II – 44, Павла I–31, Александра I–32, Николая I–14, Александра II–9, Александра III–1, Николая II–1. Всего 240 портретов представителей семьи Романовых. Удивительно то, что почти на каждом русском аукционе в Лондоне, Париже, Нью-Йорке можно встретить в оригиналах или копиях того или иного русского монарха, чаще всего Петра I и Екатерину II, а портреты последнего царя Николая II, куда более близкого нам по времени, на рынке появляются только в фотографиях, реже в литографиях. И какое это было удивительное явление, когда на упомянутом уже аукционе Stockholms Auktionsverk на свет вышел один из самых ранних портретов Николая II, написанный Эрнстом Липгартом в год коронации. Молодой император стоит в полный рост в форме полковника лейб-гвардии гусарского полка, c голубой муаровой лентой ордена Андрея Первозванного через плечо на фоне дворцового интерьера. Выставка в Эрмитаже «Николай и Александра» (год?) наконец-то высветила имя художника. (Повтор представленного здесь портрета, написанный спустя 18 лет после создания оригинала есть в Русском музее. Два дворцовых портрета Николая II находятся в Царском Селе, два – в Третьяковской галерее). Великолепный рисовальщик и колорист академик Липгард оказался в забвении, и причина этого ясна: его талант высоко ценили в императорской семье Романовых. Он писал не только портреты, но был отличным декоратором, виртуозно расписывал стены и даже рояли во дворцах великих князей. Александр III, большой любитель русского искусства, страстный коллекционер покупал для себя его картины. Липгарт был чрезвычайно одаренным человеком, свободно говорил на пяти языках, блестяще разыгрывал комические пантомимы, глубоко разбирался в живописи старых мастеров и занимал в Эрмитаже пост хранителя. Благодаря его атрибуции было установлено, что «Мадонна Бенуа» принадлежит кисти Леонардо да Винчи. Это было великое открытие, взволновавшее весь музейный мир. И Эрмитаж купил эту картину по настоянию хранителя Липгарта. Многое можно вспомнить из истории России, глядя на «Портрет великой княгини Марии Павловны старшей», написанный Борисом Кустодиевым в 1913 году. Но лучшей характеристикой к портрету будет запись, которую сделал в своем дневнике Государственный секретарь А. Половцов, человек независимый, влиятельный, хорошо знавший натуру великой княгини: «Давали первое представление оперы Верди «Отелло» в присутствии всей императорской фамилии. После парадного обеда императрица выразила намерение переменить нарядное и вырезное платье на более скромный костюм, причем вел. кн. Мария Павловна объявила, что наряда не переменит и поедет в театр в том же вырезном платье и бриллиантовой диадеме. Государь подошел к Марье Павловне и полушутя-полусерьезно велел ей одеться в одинаковое с императрицей по степени нарядности одеяние». Урожденная принцесса Мария Мекленбург-Шверинская вышла замуж за Великого князя Владимира Александровича, сына Александра II, родного брата императора Александра III. В Петербурге при дворе она занимала благодаря удачному браку исключительное положение. Близость высокого трона вскружила ей голову, амбициозность ее приняла открыто болезненные формы. Она чувствовала себя хозяйкой Петербурга, хотела блистать повсюду, затмевая даже царицу. Ходили слухи, что в Петербурге не один, а два двора. Императрица Александра Федоровна опасалась интриг Марии Павловны и старалась держаться от нее подальше. Драгоценности были всепобеждающей страстью великой княгини. После смерти Великого князя Владимира Александровича в 1909 году «веселая вдова» свою ежегодную громадную пенсию в 1 миллион золотых рублей тратила на новые украшения. Бриллиантовая диадема с крупными сапфирами, в которой она позирует художнику, была заказана фирме Картье в 1909 году, а брошь на груди – в следующем 1910-м. Мария Павловна оказалась одной и из немногих в семье Романовых, кто смог спасти свои сокровища от конфискации. В этом ей помог друг семьи, агент английской разведки Альберт Стопфорд-Берти, ему удалось переправить драгоценности дипломатической почтой в Париж к Картье. великая княгиня уехала из Петербурга в феврале 1917 года. Она жила в Кисловодске, на Северном Кавказе, где казаки еще держали порядок. В феврале 1920 года, она покинула Россию вместе с семьей – дочерью и тремя сыновьями. Один из них, Андрей, последний из семьи Романовых, имевший титул «великий князь», женился на балерине Матильде Кшесинской. Портрет Кустодиева оказался за границей при неизвестных обстоятельствах, попал в Италию, а 26 апреля 2006 года был выставлен на аукцион Sotheby’s в Нью-Йорке. 14 июня 2006 года на аукционе Сhristie’s в Лондоне был продан «Портрет великой княгини Ольги Николаевны» Франца Ксавьера Винтерхальтера, при жизни снискавшего себе славу одного из лучших портретистов Европы. Он был придворным художником при Луи Филлипе и Наполеоне III, любимым портретистом королевы Виктории, писал королевских особ Голландии, Бельгии, Италии. Создал целую галерею портретов императорской семьи Романовых и представителей русской аристократии; восемь из них находятся в Эрмитаже. Личность, изображенная на портрете, чрезвычайно интересна – это одна из трех дочерей Николая I. О красоте двух из них, Марии и Ольги ходили легенды, во всех салонах Петербурга спорили, кто из них совершеннее. Первая была любимица царя, он не хотел с ней расставаться и даже выдав ее замуж за иностранца, князя Лейхтембергского, оставил при себе, в Петербурге. Построил для нее Мариинский дворец. А Ольга вышла за крон-принца Карла Вюртембергского и покинула Россию. Через 18 лет она стала королевой Вюртембергской. Мемуаристы пишут, что брак оказался несчастливым, так как муж был склонен к содомскому греху. Их называли «красавица и чудовище». Детей у них не было, и всю жизнь без остатка Ольга Николаевна посвятила благотворительности. В искусстве жить для других она добилась невероятных высот, вызывая восхищение современников. Большую пользу принесли историкам ее талантливо написанные мемуары «Сон юности». Исследователи Пушкина их хорошо знают, так как Ольга Николаевна подробно рассказывает о взаимоотношениях царя и поэта и об истинных причинах его гибели. Память о ней сохранил Петергоф, где 13 июля 1846 состоялась ее свадьба. Есть там ольгин пруд, на островке которого находится Ольгин павильон. Реставраторы привели его в порядок и открыли экспозицию, посвященную Ольге Николаевне. В 2003 году на антикварном салоне в Голландии сотрудники Государственного художественно-архитектурного музея-заповедника «Петергоф» увидели столовое серебро с короной, гербом и монограммой Ольги Николаевны. Это была часть парадного сервиза на 100 персон, состоявшего из 500 предметов, – подарок Николая I на свадьбу дочери. Только одна суповая чашка стоила 100 тысяч евро. Санкт-Петербургский банк «Россия» выкупил 19 предметов и подарил к музею-заповеднику 300-летию Петергофа. * Estimate – предполагаемая оценка, англ. Письма автору можно присылать по адресу: n.danilevich@mail.ru Журнал «Русское искусство» | |
| Просмотров: 1542 | | |
| Всего комментариев: 0 | |